Это мое. Все построено на контрастах и понятия «золотая середина» не существует. Все либо слишком хорошо, либо слишком плохо, а я подросток, одновременно этот мир понимающий до конца и не знающий о нем ровным счетом ничего.
Мазохистское самокопание переходит границы дозволенного, и вот уже кажется, что содранный кусок кожи необходим не меньше воды или воздуха. Лопата резко упирается в кости, пройдя через теплое масло тела,и я чувствую глухую боль и удовлетворение: в этот раз глубже, в этот раз лучше.
Доводить саму себя до обессиленного, чувствовать себя опустошенной оболочкой и умирать, лежа на деревянном полу серо-зеленоватой и чуть влажной кожей. Утомленная битвой с собственным Василиском, я готова сдаться и делаю это, зная, что мой Феникс меня снова воскресит. Я радуюсь, словно самоубийца, который отменил свой смертельный приговор, но успел насладиться видами пробегающей перед глазами жизни и получить мощную дозу вдохновения. Я возвращаюсь живой, наполненной смыслами, радостной и с детским румянцем на фарфоровых щечках.
Так происходит каждый день, каждый месяц, час за часом. Я живу в тексте и в нем умираю. Дышу густым и отравленным воздухом и не могу надышаться. Ничто не в состоянии тебя остановить, когда тебе так же мучительно плохо, как невероятно хорошо.
Внезапно стало как-то совершенно очевидно, что пора принять себя и свою реальность, а не пыхтеть над унылыми попытками ее изменить. Я бы лишила себя массы забот вроде продления стадии счастья и искоренения загнивания, и оставалось лишь научиться извлекать из всего этого максимум пользы.
Может, тогда моя трудноперевариваемая жизнь станет легкой, как новая активиа со злаками, а сочная мякоть реальности покроется хрустящей и блестящей защитной глазурью? И жизнь тогда по-настоящему начнется завтра или послезавтра, и будет начинаться заново, как только мне захочется сменить исписанный чернилами лист на белый.
